Болас пробил грудную клетку скелета, но запутался, когда Каддерли попытался его вытащить. И, что хуже, внезапный рывок затянул петлю на его пальце, привязав Каддерли к скелету.
Ничего не видящий скелет замахал руками. Каддерли бросился на пол, поднял свою трость и нанес ею удар по ребрам, надеясь освободить болас. Как только трость вклинилась в позвоночник, изобретательный молодой ученый стал действовать иначе. Увидев в застрявшей трости прекрасный рычаг, Каддерли отпустил ее и тут же со всей силы ударил по набалдашнику.
Сильный удар передался по всему позвоночнику, отчего череп оторвался, взлетел в вверх и отскочил от потолка. Затем инерция разломала останки чудовища.
Каддерли был рад, что свободно обращался с обоими видами оружия, но радость мгновенно улетучилась, как только он посмотрел на то, что происходило дальше по коридору, в мерцающем круге света брошенного Иваном факела. Оба дварфа валялись на земле, Иван был безоружен и пытался увернуться от костлявых рук, а Пикел сидел, прислонившись к стене, с горшком, покоящемся прямо на плечах, причем к нему подбиралось скелетов ничуть не меньше, чем к Ивану.
* * *
Друзил подозрительно взглянул из-под кожистого крыла на темную комнату. Огонь в жаровне прогорел уже до углей, – Барджин бы ни за что не оставил межплановую дверь открытой на время сна, – а другого источника света не было. Это не очень мешало импу, который бессчетные годы скитался в кружащихся серых туманах нижних миров.
Но что-то не давало ему покоя. В комнате мирно спал Барджин, уверенный в своей победе. Мулливи и Халиф несли караул у дверей, спокойные, как сама смерть, да и им было приказано не двигаться, если не произойдет что-то чрезвычайное.
К облегчению Друзила пока еще ничего не произошло. Никто не входил в комнату, дверь оставалась закрытой, и Друзил не чувствовал ни магической слежки, ни телепатической связи с Абалистером.
Впрочем, спокойствие окружающей обстановки не прогнало чувство беспокойства. Что-то прервало сон Друзила; и тому показалось, что это еще один зов настойчивого Абалистера. Друзил напряг крылья и погрузился внутрь себя, обращаясь к более тонким внутренним чувствам, которые служили импу не хуже, чем глаза служат человеку. Он представил пространство за дверью, тщательно вглядываясь в лабиринт переплетенных коридоров.
Внезапно крылья импа распахнулись. Скелеты поднялись!
Друзил коснулся своего магического дара и стал невидимым. Один взмах крыльев пронес его между Мулливи и мумией, и Друзил быстро пробормотал ключевое слово, не давшее глифам взорваться, когда имп пролетал мимо них. И вот он был снаружи, иногда летя, а иногда идя на цыпочках, слегка постукивая коготками, выбирал дорогу к склепам. Его слух уже подтвердил то, что он почувствовал раньше: битва была в самом разгаре.
Имп на мгновение задержался, чтобы оценить ситуацию. Без всякого сомнения, скелеты дрались, а это могло значить лишь то, что на данный уровень проникли чужие. Возможно, это одурманенные зельем священники пробрались сюда, мало что соображая, и скоро они будут уничтожены нежитью. Но Друзил не мог отбросить возможность, что кто бы это ни был, он мог придти сюда с более конкретной целью.
Друзил оглянулся через плечо, на коридоры, которые вели к Барджину. Он разрывался. Если он пошлет свои мысли Барджину и установит с ним канал телепатической связи, то их отношения зайдут дальше, чем это одобрил бы Абалистер. Если тот когда-либо узнает, то может и изгнать импа обратно в бездну – судьба, которой имп, одаривший мир проклятием хаоса, для себя вовсе не желал.
Имп напомнил себе, что именно Барджин, а не Абалистер был во главе битвы. Находчивый Барджин, могучий священник, который решительно ударил в самое сердце порядка в Снежных горах.
Друзил послал телепатический сигнал спящему священнику. Барджин проснулся через секунду, и тут же понял, какая на него обрушилась опасность.
«Я отвлеку их, если они прорвутся через скелетов», заверил Друзил священника, «Но готовься к обороне!»
* * *
Иван понимал, что ему не хватает места. Костлявая рука схватила его за плечо, и все, чего он добился ответным ударом, была оторванная фаланга пальца. Опытный дварф решил воспользоваться головой. Он затопал короткими ногами, и когда очередной скелет потянулся к нему, прыгнул вперед.
Шлем Ивана был украшен оленьими рогами, трофей, завоеванный с помощью «дварфского лука» – то есть молота, сбалансированного для броска на дальние дистанции – в споре с эльфом из леса Шимиста. Прикрепляя рога на шлем, Иван применил старый трюк с использованием различных металлов, и сейчас ему оставалось только молиться, чтобы они выдержали.
Он врезался в ребра скелета, зная что рога наверняка запутаются, затем распрямился, и скелет повис над землей. Иван не был уверен, много ли ему даст этот маневр, ибо скелет, завязший у него над головой, все равно продолжал молотить его кулаками.
Иван потряс головой, но острые пальцы скелета уже накрепко вцепились в его шею, оставив несколько глубоких царапин. Другие были уже рядом.
Решением проблемы оказалась совершенно неожиданная вещь – альков. Иван проходил туда без труда, чего не скажешь о подвешенном на рогах скелете. Иван нагнул голову и бросился вперед, задыхаясь от смеха. Удар, когда ноги и голова скелета встретились со стеной, почти не замедли его. Закружилась круговерть из обломков костей, пыли и паутины, и с Ивана чуть не слетел шлем, когда он ударился головой. Спустя мгновение гордый победитель вышел в коридор, на его рогах висели остатки грудной клетки и паутина. Он избавился от непосредственной опасности, но оставался еще целый коридор врагов.
Пикела спас Каддерли. Оглушенный дварф сидел у стены, не в состоянии избавиться ни от звона в ушах, ни от толпы скелетов.
– Друид Пикел, – заорал Каддерли, пытаясь подыскать что-то, что вернет того к реальности. – Думай как друид. Представь животных! Стань животным!
Пикел приподнял свой горшок и непонимающе посмотрел на Каддерли.
– Э-э?
– Животные! – взвизгнул Каддерли. – Друиды и животные. Животное легко смогло бы подняться! Прыгни… как змея, Пикел. Свернувшаяся змея!
Горшок опять сполз на глаза Пикелу, но Каддерли не был разочарован, так как услышал идущее из-под горшка шипение, и заметил, как напряглись мускулы дварфа.
Дюжина скелетов потянулась к нему.
И свернувшаяся змея прыгнула.
Пикел был в каком-то остервенении: он бил обеими руками, пинался обеими ногами, и даже вцепился зубами в руку какого-то скелета. Но как только Пикел твердо встал на ноги и поднял свою дубину, он начал самую страшную и яростную драку, которую когда-либо доводилось видеть Каддерли. Его и самого несколько раз достали, но дварфу было все равно. В его голове звенела только одна мысль – воспоминание о том, что брат звал его на помощь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});